Приветствую Вас Гость | RSS

Век млекопитающих - Age of Mammals

Пятница, 04.10.2024, 02:53
назад   вперед

Блиц-криг (продолжение)

Северная и Южная Америки также были населены, как я уже упоминал, исключительно разнообразной мегафауной. Три типа слонов, о которых я говорил, включали в себя два отдельных вида мамонтов, мастодонтов и четвертый вид — южноамериканского гомфотерия.

Мамонты были высокоразвитыми слонами, у которых в процессе эволюции появилась пластинчатая зубная эмаль, позволяющая пережевывать жесткие, богатые кремнием травы. В Северной Америке обитали карликовые мамонты, жившие на островах у побережья Калифорнии, более обычные евразийские или шерстистые мамонты (Mammuthus premigenius), а также несколько "аборигенных" типов, которые описываются как разнообразные формы собственно американского мамонта: мамонт Джефферсона (M. jeffersoni), мамонт императорский (M. imperator), мамонт колумбийский (M. columbi) и мамонт южный (M. meridionalis). Были ли все эти формы реальными отдельными биологическими видами или лишь подвидами одного вида не имеет большого значения для целей нашего исследования. Африканский слон также представляет собой комплекс различных "видов", включая "саванный" подвид Loxodonta africana africana, и "лесной" подвид Loxodonta africana cyclotes. [в настоящий момент признается существование только двух видов слонов — индийского и африканского, все вариации в рамках этих видов обладают только статусом подвида. — Прим. переводчика] Некоторые систематики выделяют западно-африканского карликового лесного слона в отдельный вид Loxodonta pumilo, но большинство считает его просто более мелкой формой "лесного" подвида африканского слона (Loxodonta africana cyclotes). Если уж в отношении хорошо известных ныне живущих видов человеческая классификация настолько произвольна, она может быть куда более нечеткой в отношении животных, известных только по полуокаменевшим останкам. Мы лишь должны заключить, что когда человек впервые появился в Северной Америке, там жила большая и очень разнообразная популяция мамонтов.

Второе семейство слонов, жившее в Северной Америке — мастодонты — резко отличалось от мамонтов с их "высокотехнологичными" зубами со складчатой эмалью. Они имели относительно простые зубы с коническими бугорками, напоминавшими первооткрывателю этих животных женскую грудь, в результате чего животные и получили имя "мастодонтов" ["зубы-соски" — прим. переводчика]. Мастодонты пользовались своими "низкотехнологичными" зубами для пережевывания относительно мягких побегов, хвои и листвы деревьев. По этой причине американский мастодонт (Mammut americanum) — единственный вид семейства — был самым обычным видом слона на лесных пространствах восточных штатов США. [Прим. по миграциям]

Третья группа хоботных Нового Света, представлена "слоном" гомфотерием. Он обладал складчатыми зубами, занимавшими промежуточное положение между зубами мамонтов и мастодонтов. Подобно последним, группа гомфотериев была представлена в Америке 12 тысяч лет назад единственным видом — "стегомастодоном" (Stegomastodon cuvieronius). Вероятно, в тот момент, когда первые люди прибыли на территорию США, ареал гомфотерия был ограничен Южной Америкой, но в свое время он мог обитать и во Флориде. Так или иначе, довольно скоро это теплолюбивое животное повстречалось с людьми, уже в Южной Америке. Сообщалось, что останки убитого и расчлененного гомпотерия были найдены там в ассоциации, по крайней мере, с одним человеческим поселением.

Предки этих американских слонов первоначально прибыли в Америку из своей азиатской родины по сухопутному коридору, который в последние два миллиона лет периодически соединял Чукотку с Аляской. Это был тот же самый "мост", который использовали люди, чтобы добраться до Америки.

В наше время гепарды настолько прочно ассоциируются с Африкой и Азией, что нам может быть трудно представить их где-либо еще. Однако гепарды, чьими ближайшими родственниками являются пумы, первоначально были кошками Нового Света. Двенадцать тысяч лет назад в Америке, как я уже говорил, обитали не менее трех видов гепардов из рода Miracinonyx: M. trumani, M. studeri и M. inexpectatus. Гепарды из этого рода были больше похожи на обычных кошек, чем гепарды Старого Света из рода Acinonyx, у них были полностью втяжные когти и морда не была такой уплощенной, как у ацинониксов. У нас есть непрямое, но вполне, впрочем, убедительное свидетельство, что мирацинониксы соперничали с гепардами Старого Света за звание быстрейших бегунов планеты: хотя вот уже 11 тысяч лет гепарды этого рода не охотятся за вилорогими антилопами Америки, единственный сохранившийся вид вилорогов до сих пор является одной из самых стремительных антилоп мира. Если бы в этом не было насущной потребности, эволюция никогда бы не привела к такому колоссальному вложению ресурсов в скелетно-мускульные структуры и системы кровообращения и дыхания этой небольшой антилопы, которое необходимо для подобной скорости.

Другими крупными кошачьими Северной Америки в этот период были львы, ягуары, пумы и два вида саблезубых кошек: массовый вид — смилодон (Smilodon fatalis) и более мелкий, довольно редкий гомотерий (Homotherium serum) или "американская кинжалозубая кошка". Однако не эти кошачьи были самыми жуткими хищниками эпохи: гигантский короткомордый медведь Arctodus simus, который был гораздо больше своего отдаленного родственника — бурого медведя, и располагал длинными ногами, приспособленными к длительной погоне в открытых прериях, где от него не было спасения, вот он был куда более могучим, чем любой из современных ему видов хищников. "Ужасный" стало истертым словом в конце ХХ века, но именно оно больше всего подходит этому зверю…

Вместе с гепардами и гигантским медведем в категорию бегающих охотников входили собаки. Серые волки — крупнейшие из псовых сегодняшней Америки, однако в плейстоцене они, также как "дикие собаки" — красные волки, которые сегодня живут только в Азии, занимали на континенте положение лишь средних по размерам зверей. Крупнейшим же был "зловещий" или "жуткий волк"Aenocyon (Canis) dirus, а самым мелким, как и сегодня, был койот.

Все эти хищники жили за счет гигантского сообщества крупных травоядных. Все сохранившиеся по сей день виды, такие как олень-вапити, американский лось, северный олень, белохвостый и чернохвостый олени, овцебык, бизон, а также дикие бараны и козы, тогда, конечно тоже присутствовали. Однако в плейстоцене в Северной Америке жили вдобавок еще два вида бизонов; два других вида оленей среднего размера, а также эндемичный представитель семейства оленей — Cervalces — который напоминал нечто среднее между современным европейским лосем и благородным оленем огромных размеров; целый набор различных вилорогих, "спиралерогих" и "четырех-рогих" антилоп; лесной овцебык; "кустарниковый" бык, козообразный бык и вымерший горный баран. По лесам и степям Америки вместе с этими жвачными животными бродили шесть (!) видов верблюдов и несколько видов обыкновенных и длинноногих лам. Самыми обычными животными среднего размера в Северной Америке были американские свиньи или пекари, представленные несколькими видами, включая двух длинноногих, похожих на антилопу, степных пекари, у которых сегодня просто нет эквивалентов.

Как минимум, четыре вида лошадей (а реально, скорее всего, гораздо больше, причем не только настоящих лошадей, но и полуослов — куланов, зеброобразных форм и других, совершенно уникальных представителей лошадиных, которым нет аналогов в сегодняшнем мире) жили в Северной Америке, когда там появились предки современных индейцев, однако из-за того, что до сих пор не найдено ни одного художественного изображения их, мы не знаем, были ли на шкуре этих американских лошадей или зебр какие-либо пятна или полосы. (Лошади, которых индейцы использовали позднее, были потомками животных, привезенных испанцами из Европы. Благодаря этому импорту, лошади завершили свое путешествие вокруг земного шара и вернулись на свою родину, континент, где они впервые появились.)

Тапир, обычное животное плейстоценовой Северной Америки, представлял собой грубый эквивалент африканского гиппопотама. Однако настоящими аналогиями громадных толстокожих Африки, носорогов и бегемотов, были наземные ленивцы.

Наземные ленивцы эволюционировали в олигоцене, 35 - 30 млн. лет назад, от предков, которые, подобные ленивцам сегодняшнего дня, жили на деревьях в тропической Америке. Некоторые роды наземных ленивцев ходили на боковых краях ступней, другие, подобно представителям рода "гигантских когтей" (Megalonyx), наступали на всю стопу. Они варьировали в размерах от карликовых видов с карибских островов до североамериканских животных размером с буйвола и, наконец, вплоть до гигантов из Патагонии, принадлежавших к родам эремотериев (Eremotherium) и мегатериев (Megatherium). Последние превосходили по размерам носорога.

Рядом с этими гигантами, по берегам рек жили гигантские бобры размером с медведя и глиптодонты, напоминавшие броненосца весом в тонну.

Когда 73 % североамериканских и 80 % южноамериканских видов млекопитающих [только вдумайтесь в эти цифры], весящих более 100 кг, исчезли от 12 до 9 тысяч лет назад, за ними последовали по крайней мере 10 родов [не видов, а целых родов] птиц из группы хищников/падальщиков. Среди них были американские версии африканского аиста-марабу, несколько крупных видов американских "грифов", большой кондор Breagyps, длинноногая американская "птица-секретарь" Wetmoregyps, и несколько видов семейства тераторнисов (Teratorthidea), крупнейший из которых, метко названный "тераторнис невероятный" (Terratornis incredibilis), достигал более 5 метров в размахе крыльев.

Крупнейшие птицы-падальщики Африки сегодня подвергаются той же угрозе, как и вымершие североамериканские гиганты плейстоцена, — гололицый гриф Torgos tracheliotus и белоголовый гриф Trigonoceps occipitalis постепенно исчезают, как и гигантские звери Африки, чьи трупы поедаются этими падальщиками. Более мелкие птицы-мертвоеды, такие как белоспинный, воротниковый и египетский грифы, выживают в областях, где была уничтожена современная африканская мегафауна. Однако громадный клюв гололицего грифа, столь непохожий на сравнительно изящные клювы мелких видов, как я уже упоминал, приспособлен исключительно к разрыванию кожи и тканей самых крупных животных планеты, и с исчезновением последних эта птица тоже обречена на вымирание.



    Разгар лета, около 120 тыс. лет назад, полуостров Гауэр на юге Уэльса. Прямобивневые лесные слоны, узконосые носороги, благородные олени, гиппопотамы и пещерные гиены живут в теплом умеренном климате между двумя ледниковыми фазами. Спустя несколько тысячелетий льды вернутся и это животное сообщество будет замещено фауной шерстистого мамонта. На юге Европы теплолюбивые животные продержались гораздо дольше — почти до самого конца плейстоцена.

Когда вымирает крупное животное, оно не уходит в одиночку: так, из-за отсутствия белых носорогов в южноафриканском Национальном парке Крюгера с 90-х годов XIX века по 60-е годы XX века популяция желтоклювого волоклюя Buphagus africanus пережила страшное падение численности. В отличие от все еще многочисленной красноклювого волоклюя, желтоклювый обладает мощным толстым клювом, адаптированным специально к собиранию наиболее крупных видов клещей с больших травоядных, преимущественно с носорогов. Таким образом, только после реинтродукции белых носорогов в Национальный парк Крюгера популяция желтоклювов начала восстанавливаться.

Восстановление популяции желтоклювого волоклюя — положительный пример восстановления богатства среды. Однако, возвращение и самих носорожьих клещей было, конечно, ценным увеличением биоразнообразия национального парка Крюгера. Тот факт, что я упоминаю только одного из этих клещей — Dermacentor rhinocerinus, вернувшихся в Южную Африку с реинтродукцией носорогов, означает только, что именно его броская ярко-оранжевая окраска немедленно привлекает внимание посетителей парка. Однако наряду с этими красивыми членистоногими, вместе с носорогами в парк вернулась и одна из крупнейших мух мира — Gyrostigma pavesii, чьи яйца били перенесены в парк Крюгера на коже хозяев из Зулуленда, где отловили белых носорогов. Как заметил Лео Краак, биолог Национального парка Крюгера, зачинатели программы по реинтродукции носорогов не всегда внимательно относились к тому, каких спутников и паразитов носорогов они возвращают в Южную Африку вместе с их хозяевами.

В одной из транспортных клеток носорог, должно быть, испражнялся, будучи еще в Зулулэнде, и в последнюю минуту самка крупной кровососущей мухи Rhinomusca dutoiti отложила в навозную кучу кладку. В конце концов, яйца проклюнулись в парке Крюгера и дали начало процветающей ныне популяции, чей ареал протянулся от Претории до Муиплааса.

Даже сегодня, когда биологи с большей осторожностью подходят к проблеме переселения сопутствующих организмов вместе с крупными животными, было бы крайне маловероятно составить полный список мух, червей, вшей, клещей, гельминтов и всех одноклеточных, которые вернулись в парк Крюгера вместе с черными и белыми носорогами. Некоторые из этих паразитов и симбионтов могли бы выжить и сами, но большинство из них приспособлено только к жизни около, на или в носорогах (или, фактически, на одном из двух видов африканских носорогов) и нигде больше.

Следовательно, мы можем только гадать о буквально бесчисленном количестве более мелких видов, что последовали в небытие вслед за вымершими представителями мегафауны Евразии, Америки и Австралии.

"Вторичное" или "следственное" вымирание, вызванное исчезновением этих комплексов мегафауны, не было ограничено только животными столь же прямо зависящих от них, как, скажем желтоклювые воловьи скворцы (волоклюи) или клещи Dermacentor. Норман Оуэн-Смит, преподаватель экологии Африки на зоологическом факультете Университета Вита, утверждает, что целый веер мелких видов, далеко выходящий за рамки паразитов или симбионтов, обязан своим существованием крупным растительноядным, таким как слоны и носороги. Эти крупные травоядные являются, таким образом, "краеугольными" видами в том смысле, что точно также, как арка разрушается если выбить ее краеугольный камень, их исчезновение может повлечь за собой каскад вторичных вымираний.

Современные африканские слоны валят, ломают или вырывают с корнем деревья, изменяя облик растительности и, как следствие, условия обитания других животных. Деревья, убитые слонами, замещаются кустарниками или травами, которые предоставляют листву, более доступную для растительноядных животных меньшего размера. Листья быстро растущих деревянистых растений не так сильно химически защищены, как листья медленно растущих деревьев, которые эти растения замещают. Индексы оборота питательных веществ тоже ускоряются. Давление на пастбища со стороны белых носорогов и бегемотов превращает луга с травами средней высоты в мозаику участков с высокой и низкой травой. Низкие, стелющиеся травы в целом менее волокнисты и более питательны, чем высокие травянистые растения. В результате таких изменений в растительном покрове, качество пищи более мелких и более разборчивых травоядных улучшается.

Оуэн-Смит (который считает, что американская мегафауна была истреблена в результате охот человека) утверждает, что людям, таким образом, не нужно было уничтожать всех до последнего кондоров, всех верблюдов и всех пекари. Устранение ключевых растительноядных животных, таких как наземные ленивцы, гомпотерии, мастодонты и мамонты, могло быть достаточным, чтобы вызвать экологическую деградацию, вышедшую далеко за пределы потери самих краеугольных видов.

Подобно крупным растительноядным видам, о которых говорит Оуэн-Смит, крупные хищники тоже могут занимать ключевые позиции в экосистеме. Эдвард Уилсон объясняет, что, например, когда ягуары и пумы исчезли с острова Барро Колорадо в Панаме, их основные жертвы, еноты-коати и крупные грызуны агути и пака, пережили колоссальный демографический взрыв. Поскольку коати, пака и агути питаются крупными семенами, падающими из-под полога дождевого леса, они быстро снизили репродуктивные возможности деревьев, дающих эти крупные семена.

Другие виды деревьев, чьи семена слишком мелки, чтобы заинтересовать этих животных, выиграли из-за ослабления конкуренции. Их семена прорастали, а всходы великолепно развивались, и большее число молодых деревьев достигло полной высоты и репродуктивных размеров. Спустя годы состав лесов изменился в их пользу. Кажется совершенно естественным, что виды, специализированные на питании семенами этих деревьев, также процветали, количество хищников, нападавших на этих животных, выросло, распространились грибы и бактерии, которые паразитируют на деревьях с такими семенами, плотность популяций микроскопических животных, питающихся этими грибами и бактериями, увеличилась, хищники, поедающие этих созданий стали многочисленнее, и так далее вдоль пищевой цепи по мере того, как экосистема отражала исчезновение краеугольных видов, переходя с одного уровня на другой.

Следовательно, мы не можем предположить, что вторичные эффекты исчезновения хищников, подобных сумчатому "льву", имели для биосферы Австралии лишь самые незначительные последствия.

Это правда, что устранение ключевого вида часто благоприятствует некоторым членам сообщества, из которого его удалили. Так, сообщается, что исчезновение с Барро Колорадо крупных кошек привело к резкому росту популяции оцелота после того, как вместе с количеством мелкосемянных деревьев возросла численность крыс и мышей. Однако, если посмотреть на ситуацию в целом, биосообщество, окружавшее ключевой вид, с неизбежностью обеднело после его исчезновения. Мы знаем, по меньшей мере, о двух видах птиц, которые вымерли на Барро Колорадо после исчезновения там крупных кошек и очень вероятно, что за ними последовало и множество более мелких организмов. Вследствие этого, мы можем задать себе вопрос: каков же был эффект вымирания гигантских растительноядных зверей Америки на громадные биологические сообщества, которые сформировались в южноамериканских дождевых лесах? Подобно слонам и буйволам, которые еще населяют густые джунгли Западной Африки и Южной Азии, мастодонты, гомфотерии и наземные ленивцы, вероятно, протаптывали "дороги”, выкапывали купальные ямы и очищали от леса участки земли на всем протяжении бассейна Амазонки, поддерживая, возможно, более разнообразную мозаику растительных сообществ, чем та, которую мы видим в этих местах сегодня. Южноамериканские дождевые леса все еще демонстрируют просто поразительное разнообразие жизни, но кажется очень и очень вероятным, что это разнообразие было до какой-то неизвестной степени большим, когда гигантские травоядные были одной из его опор.



    Начало лета, 10 тыс. лет назад, полуостров Гауэр на юге Уэльса. Мамонтов и носорогов в Европе уже нет. Полярная сова охотиться на копытных леммингов, небольшие группы северных оленей кормятся в речной долине. Ледниковый щит, покрывавший в то время большую часть Британских островов, лежал всего в 10 километрах к северо-востоку.

Вымирание мегафауны, которое последовало за распространением по нашей планете человека "полностью современного типа", достигло максимума в Австралии где-то между 35 и 10 тысячами, в Евразии между 15 и 12 тысячами и в Америке около 11 тысяч лет назад.

Фауна, включавшая карликовую вариацию так называемого "гигантского оленя" Megaloceros, несколько карликовых видов слонов, карликового бегемота, гигантскую соню, гигантских орлов, гигантских черепах и "козью антилопу" Майорки, сохранялась на крупных островах Средиземного моря примерно до 8 тысяч лет назад. Карликовые формы наземных ленивцев, эндемичные обезьяны, грызуны размером с медведя и длинноногие бегающие совы, чьи размеры Джаред Даймонд оценивает как "нормальные, гигантские, колоссальные и титанические", исчезли с островов Карибского моря около 7 тысяч лет назад.

Последние мамонты, о которых мы знаем, вымерли на острове Врангеля в Северо-восточном секторе Арктики всего лишь 3 800 лет назад, когда колесные повозки, письменность и металлургия уже стали неотъемлемой частью человеческой жизни. Другой относительно малодоступный остров, Новая Каледония, потерял своих нелетающих птиц, варанов, рогатых черепах и карликовых крокодилов примерно в это же время.

Другие крупные животные исчезли еще менее давно: 10 крупных видов лемуров (самый большой из которых, Megaladapis edwardsii, мог оспорить право гориллы называться крупнейшим приматом Земли) и несколько "слоновых птиц", среди которых один вид достигал веса полутонны, исчезли только после того, как индонезийские мореходы колонизировали Мадагаскар чуть позже рождения Христа. Внезапная гибель около 150 видов птиц Новой Зеландии, включая не менее 11 видов (!) моа, некоторые из которых достигали высоты более 3 метров, и самого большого орла, который "когда-либо взмывал в небо планеты" — Harpagornis moorei — чьи когти буквально были размером с когти тигра, а также гигантских нелетающих новозеландских уток, произошла после того, как острова были открыты и заселены полинезийцами всего лишь восемь столетий назад.

Такие исследователи, как Сторрс Олсен и Хелен Джеймс открыли, что люди доиндустриального периода уничтожили неожиданно большое число видов птиц по мере заселения ранее необитаемых островов. Экстраполяция результатов уже законченных исследований на острова, где еще не проводились археологические изыскания, приводит к предположению, что 2 тысячи видов (!) птиц были уничтожены в ходе одной только полинезийской колонизации островов Тихого океана. Этот процесс длился приблизительно с 5 тысяч назад до 1500 года нашей эры. Международный Совет по Сохранению Птиц подсчитал путем сравнения, что с 1600 года нашей эры люди в целом уничтожили 108 видов птиц.

Морская корова Стеллера, 15-тонный родственник ныне живущих ламантинов и дюгоней (чей максимальный вес составляет лишь около одной тонны), вымерла только 2 века назад, в 1768 году. Интерактивная энциклопедия Хатчинсона издательства Хеликон Паблишинг говорит, что морских коров стали беспощадно убивать из-за их мяса после того, как экспедиция Витуса Беринга в Северную Пацифику открыла их в 1741 году. Однако энциклопедия добавляет, что "сокращение запасов водорослей, служивших пищей морским коровам, могло послужить дополнительным фактором их вымирания".

Амбивалентная позиция Хеликона по поводу исчезновения морских коров типична для человеческого отношения к исчезновению мегафауны. Наш вид, как мы уже наблюдали, вот уже более века занимается спорами, была ли мегафауна истреблена в результате "естественных" причин, таких как Ледниковый период, или в результате нашего распространения по всей планете.

"Ледниковая период", из которого наша планета вышла от 13 до 9 тысяч лет назад, был всего лишь последней из целой серии холодных фаз, которые покрывали часть поверхности Земли ледниками последние 2 миллиона лет. Эти процессы проходили в результате сложных циклов потеплений и похолоданий, среди которых доминировал 100-тысячелетний цикл, в рамках которого орбита Земли изменялась от относительно округлой до относительно эллиптической и обратно. В момент пика вымирания мегафауны, 12 тысяч лет назад, Земля просто совершала свой обычный переход от холодной к теплой фазе, через который она проходила, по крайней мере, 20 раз за последние 2 миллиона лет. Предшествующие циклы были свидетелями многих потерь (и многих прибавлений) в фауне планеты, но они никогда не вызывали крупномасштабной, всемирной гибели исключительно крупных животных, так как это произошло до, в течение и после окончания последнего цикла похолодания.

Объяснение вымирания мегафауны через "изменения климата" растеряла большую часть, если не все свое правдоподобие. В своей современной форме, теория основывается главным образом на том факте, что Северная и Южная Америка потеряли почти всех свои недавно вымершие виды крупных млекопитающих, птиц и рептилий приблизительно между 11 и 9 тысячами лет назад — т. е. в то самое время, когда планета выходила из последнего оледенения. Один из наиболее известных сторонников этой гипотезы, Дэйл Гутри из Института арктической биологии Университета Аляски, предполагает, что замена холодного и сухого климата относительно влажным и теплым разрушила высокопродуктивное и питательное растительное сообщество, которое он называет "мамонтовая степь". Таким образом, мегафауна вымерла от голода. Гутри не объясняет, как растительные сообщества во всех климатических зонах Северной и Южной Америк деградировали под воздействием изменения климата в более влажном и теплом направлении или как эта предполагаемая деградация могла вызвать избирательное исчезновение наиболее крупных видов животных. Также не объясняет он и то, каким образом элементы вымершей мегафауны сохранялись на больших островах Карибского бассейна еще две тысячи лет, или как мамонты выживали на острове Врангеля целых 4 - 5 тысячелетий после изменения климата.

С общепланетарной точки зрения теория вымирания мегафауны из-за климатических изменений выглядит еще менее убедительно, чем в американском контексте: австралийская мегафауна вымерла задолго о начала перехода к более теплому и влажному климату около 10 тысяч лет назад, а гиганты Новой Зеландии и Мадагаскара жили еще несколько веков после рождения Христа. Климат Новой Зеландии становился чрезвычайно суровым в каждый из приблизительно 20 ледниковых "максимумов" плейстоцена, однако все 150 с лишним видов вымерших птиц этих островов сумели пережить каждый пик похолодания и вымерли только в теплое межлидниковье голоцена.

По мере того, как теория климатических изменений теряет свои позиции, многие ее приверженцы начинают выстраивать вторую линию обороны — нечто вроде "комплексного решения". Да, признают они, истребление животных человеком могло внести свою лепту в вымирание мегафауны, но только из-за того, что она уже была ослаблена климатическими флуктуациями. "Был ли то меняющийся климат Новой Зеландии, — пишет, к примеру, Дэвид Беллами в своей книге "Сила жизни", — или только пришествие человека положило конец царству огромных травоядных птиц (моа) остается неясным".

Я признаю, что могут быть найдены рациональные доводы для того, чтобы поставить под вопрос причины гибели мегафауны Америки или Австралии. Однако количество костей убитых людьми новозеландских Моа устанавливает факт тяжелого хищничества со стороны человека настолько ясно, что единственный урок, который мы можем извлечь из высказываний, подобных словам г-на Беллами, — это то, что люди всеми силами стремятся избежать признания неприятной или позорной правды.

Был ли климат Новой Зеландии в процессе резких изменений в момент вымирания моа? Ответ на этот вопрос — однозначное "нет". Единственное значительное изменение этого периода, кажется, связано с прибытием первых поселенцев-людей, полинезийской популяции, частью которой являлись современные аборигены страны — маори. Вымирание громадных животных Мадагаскара, как и мегафауны средиземноморских островов и острова Врангеля, также совпадает по времени с развитием навыков мореходства у человека. Вымирание крупнейших животных Америки также, как мы видели, случилось вскоре после появления людей. Точное совпадение по времени появления человека и вымирания мегафауны не установлено пока только для Австралии, но совершенно ясно, что крупные сумчатые все еще жили, когда на континенте появились люди между 50 и 40 тысячами лет назад.


назад   вперед